Фревен поднял брови. Опасность анализа с использованием языка крови состоит в том, что все, посвященные в эту методику, стремятся сделать свой собственный вывод, рискуя усложнить или упростить самое главное, как это делал Монро. Лейтенант предпочел проигнорировать его замечание, но тут вмешался Бейкер:

— Все это хорошо, но до сегодняшнего дня все эти выводы не помогают нам вычислить этого парня. Каждый раз проясняется та или иная черта его характера, но перед нами все тот же список подозреваемых, и мы никак не можем указать пальцем ни на одного из них.

— Теперь можем! — воскликнула Энн с оттенком театральности. — Учитывая все, что только что рассказал лейтенант Фревен, я думаю, что мы можем сократить список до четырех имен.

Все повернулись к медсестре. Она вышла из тени у каменной колонны, где стояла все это время, прислонясь к ней, поднялась на возвышение и прошла к доске со списком действующих военнослужащих третьего взвода. Она добавила цифру «44» напротив семи имен и повернула доску так, чтобы ее было видно всем.

— У всех этих людей сорок четвертый размер ноги, как и у преступника, — сказала Энн. — И среди них Хришек, Харрисон, Барроу и Уилкер — либо одиночки, либо упрямые горячие головы, и у всех них проблемы взаимоотношений со старшими по званию. Сюда можно было бы еще добавить Тродела из-за его внушительных габаритов, но, кажется, он без проблем подчиняется приказам и легко ладит со всеми.

— Снова этот Харрисон, — проворчал Монро. — Его уже слишком много! Надо бы его арестовать под каким-нибудь предлогом!

Фревен поднял руку, потребовав тишины, и обратился к Энн:

— Я начинаю кое-что понимать, у вас есть какая-то идея, не так ли?

Энн не заставила себя долго ждать.

— Не надо идти на них войной, — быстро заговорила она, — это окончательно сплотит взвод против всех остальных, и мы ничего не добьемся, даже я. Кроме того, я считаю, что это рискованно, ведь мы не знаем ни того, кто он, ни того, где его искать. Подождем, надо еще собрать данные, чтобы больше узнать. Катарина Вайсс еще не закончила свои гороскопы, я только что ее видела, она обещала доделать сегодня, если ничего не произойдет. И вы, помнится, хотели расспросить подружку Росдейла. Это будет полезно, так как мы еще не раскрыли тайну женского знака, нарисованного Росдейлом в спешке перед смертью. Это было рискованно для него, так что давайте разберемся. Вы видите, есть еще много факторов, незачем торопиться арестовывать Харрисона и ему подобных.

Фревен холодно кивнул.

— А ваша гипотеза, что убийца… женщина? — сказал он, глядя на своих людей.

Энн пришла в замешательство, она не ожидала, что лейтенант воспримет серьезно ее достаточно необычную теорию.

— Это всего лишь вероятность, которую надо иметь в виду.

— Женщина? — возмутился Бейкер. — Это невозможно…

— Напротив! — строго возразил Фревен. — Будь убийцей женщина, это многое бы объяснило.

— Вы в это верите, лейтенант? — удивился Ларссон.

— Я храню эту мысль в одном из уголков моего мозга, как и вы должны это делать отныне. Никогда не знаешь, что может пригодиться.

— Но женщин в войсках нет или почти нет! — заметил могучий блондин.

Фревен указал рукой на Энн:

— Есть. И Катарина Вайсс, и другие секретари, а также медсестры. Конечно, все с самого начала указывает на третий взвод, и по крайней мере одна очень хорошо информированная женщина — это невероятная гипотеза, тем не менее я прошу вас взять на заметку эту идею, какой бы безумной она вам ни казалась.

— А почему бы убийце не быть одному из нас? — нервно сказал Монро.

Фревен одобрительно кивнул:

— И это второе, что я прошу вас иметь в виду, Элиот. Впрочем, вы носите ботинки сорок четвертого размера, как и Конрад, Маттерс, Донован и я сам. Я проверил.

— Это самый распространенный размер в армии, — заметил Конрад.

Фревен обвел взглядом своих людей, встревоженных таким предположением, и успокоил их, улыбнувшись одной из своих весьма редких теплых улыбок. Которая сразу же исчезла, когда он продолжил:

— Как бы то ни было, Энн может оказаться права, отложим по крайней мере до вечера обыск в расположении третьего взвода.

— Еще ждать! — в сердцах произнес Монро.

Фревен повысил голос:

— Мне тоже хочется поскорее разобраться с этими парнями, но умеренность, о которой сказала мисс Доусон, вполне разумна! Теперь действуйте. Соберите свидетельства всех, кто мог видеть или слышать хоть что-то сегодня ночью в окрестностях фермы.

Фревен резко свистнул и указал на дверь церкви. Энн впервые видела лейтенанта таким властным с его подчиненными. Он умел их сдерживать и вновь взял бразды правления после того, как пошатнулся его авторитет. Они подчинились и быстро вышли из нефа, пройдя через ризницу.

Фревен повернулся к медсестре.

— Как вам удалось получить информацию насчет размеров обуви? — поинтересовался он.

— Я вежливо попросила. Вы знаете, иногда это срабатывает!

— Это тот солдат, о котором вы мне говорили? Он сможет нам помогать? Сообщать другие сведения?

Жестом дав понять, что об этом следует забыть, Энн сказала:

— Он сделал это потому, что мы симпатизируем друг другу, а один из его сослуживцев… приставал ко мне, но отстал, потому что я попросила его «оставить меня в покое». И все же, нет, нечего и думать об этом.

Она смотрела на лейтенанта с озадачивающей его смелостью. Фревен чувствовал, что она недовольна этой переменой. Отношениями, которые сложились у нас теперь. Молчанием, связанным с тем, что произошло между нами прошлой ночью. Моим поведением…

— Послушайте, Энн, я… — начал он.

Дверь широко открылась, и в церковь ворвался дневной свет. Вбежал Маттерс.

— Я только что вызвал по радио Донована, он сейчас едет из базового лагеря на берегу.

Молодой сержант отдышался и закончил:

— Он едет с Лизой Хибург.

48

Лиза Хибург оказалась молодой двадцатилетней женщиной с рыжими вьющимися волосами. Изящной, элегантной и грациозной женщиной, на которую оборачивались мужчины. Затем Фревен заметил, что у нее живые зеленые глаза, придававшие ей особый шарм. Секретарша с интересом рассматривала внутреннее убранство церкви, впечатленная готической архитектурой. Маттерс, Донован и Энн сели чуть в стороне, не мешая лейтенанту вести беседу, которая продлилась не менее получаса. Фревен предпочел сразу не говорить о Фергюсе Росдейле и всем остальном, связанным с расследованием. Он расспрашивал Лизу только о ее жизни, месте рождения, причинах вступления в армию, о ее семье… Маттерс запоминал все, что они говорили, но увы! ничего интересного. Когда Фревен посчитал ее готовой, то есть освоившейся в обстановке и разговорившейся, он приступил к сути дела:

— В любом случае я благодарю вас, что вы согласились приехать к нам.

— Пустяки, не стоит об этом говорить, тем более что это не нарушит работу штаба, нас там целая орава. У каждого старшего офицера есть свои секретарши и другие помощники. В общем, можно отсутствовать какое-то время, и это никого не смутит. К тому же… я знаю, что вы расследуете смерть Фергюса.

Фревен медленно кивнул, присматриваясь к Лизе.

— Представляете, мне даже не предложили съездить домой! — прибавила она с холодным гневом, который даже не пыталась скрывать. — И мне не позволили увидеть его тело.