Он отдалял ее. Он отсылал ее подальше от себя, чтобы они не сталкивались и не разговаривали. Энн чувствовала нарастающий гнев. Она была готова довериться ему, она собиралась протянуть ему руку, а он от нее отвернулся. Нет, так не пойдет, тебе не удается так легко от меня избавиться.

Она была в ярости, ее гнев перерастал в бешенство. Бешенство, которого она научилась опасаться, потому что оно уничтожит все ее попытки сближения. Она решила постепенно измениться и стать очень холодной. Фревен для нее перестанет существовать. Вплоть до того, что в его присутствии она не будет испытывать ничего, кроме холодного безразличия.

А в это время, пока на их лица падали последние разноцветные лучи, готовилось новое преступление.

Самое страшное.

40

Энн сидела на скамейке на краю площади городка и ела сэндвич, принесенный из офицерской столовой. Солнце скрылось за лесом, на западе, уступив место синеве, в которую погружался темнеющий мир, и звезды проступали из небесных глубин.

Она силилась не думать о Фревене.

На главной улице стояла колонна военных грузовиков, на нескольких машинах выделялся белый круг с красным крестом. Энн видела выходящих из грузовиков людей, которые направлялись к зданию, в котором до войны работал отель с баром-рестораном. У входа стояла группа беседующих и курящих солдат. Среди них Энн различила двух женщин. Фигура одной из них особенно привлекла ее внимание. Движения головы во время смеха, манера держать сигарету в отведенной назад руке, так могло быть, если только это…

Энн встала и медленно направилась к ним.

Блуза медсестры. Коренастая фигура. Жесткие прямые волосы.

— Кларисса? — сказала она с сомнением, подходя ближе.

Невысокая женщина подалась вперед, желая разглядеть того, кто к ней приближается.

— Энн? Это ты?

— Кларисса! Что ты здесь делаешь?

— Ну надо же! Меня послали с передовым отрядом, мы должны оставить здесь наше имущество, теперь готовимся к ночевке.

Кларисса отошла от группы, чтобы поболтать с подругой.

— Ну, говори, что у тебя?

— Сложно… сказать.

— Как тебе лейтенант Фревен? Кто он — тупая скотина или полицейский гений с телом Геркулеса?

Энн пожала плечами.

— Он очень способный во всем, что касается дела, однако… я согласна с тем, что о нем говорят: он немного своеобразный. А ты, как у тебя с майором Каллоном?

— Он перешел уже все разумные границы, чтобы можно было что-то изменить, — с иронией проговорила Кларисса. — Я очень рада тебя видеть. У тебя усталый вид. Тебе тяжело, так ведь?

Энн молча кивнула.

— Нового преступления не было?

— Нет, слава богу.

— А ведь лейтенант достаточно привлекательный, как кажется…

Она разбередила рану в груди Энн.

— К тому же он холостяк! — жеманно прибавила Кларисса.

— Вдовец, — поправила Энн.

— Ну да, но с течением времени разница стирается, разве нет? Если он действительно умный и хорош собой, то не должен долго оставаться один! Наверное, он поддерживает с кем-то тайные отношения!

Кларисса говорила быстро, словно диктор на радио:

— Ты обнаружила женщину за его спиной? Ту, которая прячется в тени таинственного лейтенанта Фревена?

Энн хотела было остудить притворный пыл своей подруги, но что-то помешало ей промолвить даже слово. Подсознание работало так усиленно, что подавляло сознание эмоциями. Энн усваивала информацию, не в состоянии ее осмыслить.

— …Нельзя больше не иметь ни с кем отношений! И потом, ведь это война, мораль легко приспосабливается! — продолжала Кларисса.

— Что ты сказала? — неожиданно резко сказала Энн. — До этого, о Фревене.

Кларисса нахмурила брови.

— А-а, наверное, что у него с кем-то тайные отношения? Что надо искать…

— Женщину за спиной мужчины? — прошептала Энн.

Мысли выстраивались в ее голове в четком порядке. Женщина за спиной мужчины, — быстро повторила она мысленно. — Женщина во мраке. Женщина. Символы. С самого начала все в символах…

Внезапно Энн поднесла руку к шее.

— ОТ, — громко сказала она. — Это не инициалы!

41

Фревен уже заканчивал обедать со своими подчиненными на паперти, когда увидел быстро идущую к ним Энн.

— Я должна вам кое-что показать, — проговорила она, поднимаясь по ступенькам. — Пойдемте внутрь.

Все одновременно встали и пошли за ней на хоры. Маттерс и Конрад взяли зажигалки, чтобы зажечь свечи в центре возвышения. Тем временем Энн взяла мел и стерла краем рукава заметки, которые она посчитала менее важными.

— Эй! — протестующе произнес Фревен.

Не давая ему времени на то, чтобы рассердиться, она сказала:

— Вы помните буквы, обнаруженные на месте убийства Фергюса Росдейла? «О» и «Т», начертанные вот так.

И попыталась воспроизвести знаки:

— Это был грубый рисунок, сделанный кровью. Мы сразу же подумали о буквах, потому что версия соответствовала этому направлению.

Слушатели не отрывали глаз от ее губ, пытаясь угадать, что она хочет сказать.

— Но если мы действительно пошли по неверному пути? Теперь мы не понимаем, что имел в виду Фергюс Росдейл, когда начертил эти буквы.

— Если это был он! — возразил Конрад, который служил рупором идей своего лейтенанта. — Вполне возможно, что это сделал убийца, что-то типа подписи или ложный след, как насмешка над нами, ведь это уже не впервые.

Энн стерла второй знак и изобразила его под первым.

— А так? Это что-то напоминает? На самом деле, чтобы было совсем точно, надо было бы завершить рисунок, думаю, что Росдейл чертил его в спешке за спиной убийцы. С перерезанным горлом у него были считаные секунды. Не хватает черты, чтобы соединить обе части. Вот так:

— Женский символ? — удивился Донован. — Зачем он…

— Хорошо, Энн, — объявил Фревен. — Господа, следует поговорить о подружке Росдейла. В последние секунды жизни, еще находясь в здравом уме, он начертил это собственной кровью, чуть в стороне, под скамейкой, чтобы не заметил убийца.

— Вы меняете свое мнение? — снова удивился Донован. — Вы говорили, что человек с перерезанным горлом не смог бы…

— Я знаю, что говорил, солдат, теперь смотрю на это иначе. Я был неправ.

Под пронизывающим взглядом своего командира Донован сконфуженно опустил глаза на свои ботинки.

— Есть две возможные версии, — вмешался Маттерс. — Либо Росдейл хотел нам сказать, что его убийцей была женщина, либо то, что он пришел туда из-за женщины.

— Три версии, — заметил Бейкер. — Он хотел сказать, что в этот момент думал о своей подружке.

Фревен бросил снисходительный взгляд на подчиненного. Бейкер был наименее сообразительным из его людей.

— В таком случае он бы написал ее имя, по крайней мере начальные буквы, — усмехнулся Монро. — Или, не знаю, начертил сердце, но только не это.

— Маттерс прав, — заключил Фревен, — в любом случае речь идет о женщине. Я хочу видеть его подружку, как ее зовут?

Маттерс заглянул в свою записную книжку:

— Лиза Хибург! У нее был нервный срыв, когда она узнала о смерти Росдейла.

— Найдите ее! — приказал лейтенант, взглянув на Маттерса и Донована.

Голос командира прозвучал так властно, что Маттерс сразу быстрым шагом направился к выходу, а за ним тут же последовал Донован.

Новая команда ВП прибыла в городок вечером, на смену Фревену и его людям. В то время, когда Бейкер, Ларссон, Монро и Конрад отдыхали, играя в карты в ризнице, Донован и Маттерс в ратуше вызывали по радио Лизу Хибург.